Фрагмент интервью "Эхо Москвы" с Игорем Прокопенко 

И.ПРОКОПЕНКО:  Достаточно посмотреть сетку, чтобы убедиться, что телеканал Рен-ТВ был и остается лидером в трансляции телевизионных документальных фильмов. Следующий год вообще для нас очень удачный, я считаю. Потому что мы значительно расширяем документальное вещание в следующем году. Я вообще должен сказать, что в период кризисов как раз наступает золотое время для документального кино. И я объясню, почему. Когда я начинал снимать документальное кино, начинал этим заниматься, я ведь не понимал, чего я хочу на самом деле. Это было для меня хобби. Я вот недавно услышал, что Татарский Александр, знаменитый мультипликатор, свою знаменитую «Пластилиновую ворону» делал в кружке, когда работал в доме пионеров, вечерами просто. Я хочу сказать, что документальное кино – это такая штука, что оно может быть очень дорогим, а может быть вообще бесплатным. Потому что что такое документальное кино? Это ведь человек, его духовный мир. Это не спецэффекты. Что дорого стоит? Спецэффекты, большое количество камер, техники. Документальное кино можно снять на домашнюю камеру, и это будет документальное кино, которое заткнет за пояс все эти компьютерные штучки и реконструкции. Поэтому кризис – золотое время для документального кино.

Э.НИКОЛАЕВА: Архивные кадры только стоят дороговато.

И.ПРОКОПЕНКО: Ну, мы не будем вдаваться в технические и технологические нюансы. Я вам скажу, что свои первые документальные фильмы я вообще снимал бесплатно. Это такая штука… как у Чехова – можешь не писать, не пиши. Вот если человек не может делать документальное кино, он его не делает. А если он не может его не делать, он его будет делать в любое время - на собственную камеру, он обязательно найдет оператора-единомышленника, обязательно найдет сумасшедшего монтажера, который ночью это будет делать. Это же такая живая история. Если сравнивать с музыкой, это как рок-культура. Почему люди играли на гитарах и не могли не играть?

Э.НИКОЛАЕВА: Ну что ж, хорошая такая, душевная штука происходит. Правда, сейчас многие воспринимают ее как способ зарабатывания денег. Хотела у вас поинтересоваться. Документальные фильмы теперь склеивают из чего угодно. Берутся куски из старых фильмов, добавляется что-то из свежекупленного, далее накладывается авторитет на тревожный голос, и все, продукт готов. Как конструктор «Лего».

И.ПРОКОПЕНКО: Вы знаете, документальное кино бывает разным. И когда люди говорят о том, что документальное кино склеено из документальных кадров, кусков из фильмов и на него наложен какой-то текст, не верьте этому. Потому что даже склеенное из кусочков и с этим наложенным голосом оно может быть гениальным, а может быть абсолютно ужасным. Поэтому говорят – нет желтых тем, есть желтое исполнение. Так и здесь. Поэтому я не готов обсуждать эту фразу. А если человек это делает талантливо, если это делается с душой, это будет хорошо вне зависимости от того, из каких кадров это склеено. Я сейчас напомню. Просто есть известный прекрасный документалист российский Виталий Манский, с которым я дружу. Вы помните его замечательный фильм «Частные хроники»? он был склеен из большого количества любительской хроники. Но это гениальная работа. Это к вопросу о том, как это делается. Какую душу, что вкладываешь туда.

Э.НИКОЛАЕВА: Документалистика начиналась на современном телевидении как откровение. Теперь, кажется, превратилась в рутину. Очень много людей работает в одном стиле под одну гребенку. Вы не замечали? Когда я в сотый раз слышу голос замечательного Чонишвили Сергея, который бодро рассказывает очередную сказку про царя колбаску, меня уже почти тошнит. Вот что вы сами лично думаете о таком поставленном на поток творчестве? Как будто какая-то артель сидит и клепает все эти фильмы на поток.

И.ПРОКОПЕНКО: Это правда. Но, вы понимаете, что такое документальное кино сегодняшнее? О нем можно сколько угодно говорить, что это что-то такое на потребу публики, для зарабатывания денег. Раз люди это смотрят, значит, они в этом что-то находят. Почему они это смотрят? Почему они это находят, если разгрести эти кучи мусора, о которых мы пытаемся сейчас с вами говорить? Дело в том, что о нашей сегодняшней жизни невозможно говорить голосом Левитана. И о нашей сегодняшней жизни нельзя говорить образами Тарковского, которого я очень люблю. Зрителя волнует то, что с ним происходит. То, что происходит вокруг него. В силу своего профессионализма, умения и опыта многие документалисты, а их в нашей стране большое количество, делают это для того, чтобы удовлетворить интерес и ответить на какие-то вопросы зрителей. А зритель у нас разный. А поскольку у нас эфирное время тоже разное – есть 11 утра, есть 7 утра, когда люди уходят на работу, есть три дня, когда дома остаются домохозяйки, есть 10 вечера, когда у экранов собирается наиболее мыслящая и интересная публика. Поэтому документальное кино, как и наш стол – то, что мы кушаем, - оно разное.

полный текст интервью